Кузьма Стеклов. Оконная история в лицах (35)
Родной институт не оставлял меня одиноким в течение всей двухмесячной командировки – за это время меня приезжали проведать (они утверждали, что помочь) три сотрудника нашей лаборатории. Мне кажется, что директор преследовал еще и цель дать мне «легкого контролецкого». Уже потом мне говорили, что выиграть конкурс для того, чтобы меня навестить, было очень непросто...
Первой приехала «девушка пятидесяти лет» (старая дева, которая меня и в Москве доставала полным отсутствием чувства юмора и некоторой дуростью). К счастью, она смогла выдержать расслабляющую атмосферу замечательного города Тбилиси всего неделю и сбежала, сказавшись больной.
Как выяснилось позже, именно ее дезертирство стало для всех нормальных сотрудников моей лаборатории сигналом, что нужно срочно ехать в Грузию мне «помогать». «Девушка», к моему несчастью, была крашеной блондинкой – поэтому я ежевечернее выслушивал безумные рассказы о том, как «эти наглые грузины» к ней приставали. Как ты догадываешься, читатель, по большей части это было вымыслом (или мечтой?).
Следующим был лаборант по фамилии Мудрик, который выиграл право ехать в Тбилиси в карты. Дело в том, что ехать должен был мой приятель, который, к сожалению, всегда очень авантюрно играл в преферанс – особенно ему «удавались» паровозы на мизерах. В тот несчастный для себя день, он, собираясь в командировку и проиграв все деньги, поставил на кон поездку в Грузию. И – получил семь взяток на мизере...
Не могу сказать ничего плохого про нашего лаборанта. Кроме того, что по уровню своего умственного развития он находился примерно в седьмом классе. Но вино ему нравилось, грузин он не ругал, вел себя вполне адекватно – вот только, разговаривать с ним было неинтересно и абсолютно не о чем.
Поразил же он меня тем, что в последний день своего пребывания в Тбилиси, в самом центре города, посреди густой толпы, он громко спросил меня: «Слушай, Кузьма, что это у них все – проспект Руставели, метро «Руставели», памятник Руставели... Да кто же такой этот хрен с горы?»
Мне стоило огромных трудов запихнуть его в автобус, уходящий в аэропорт, так, чтобы его не побили возмущающиеся грузинские поклонники народного символа. Я так и не успел ответить нашему лаборанту на заданный вопрос. И абсолютно уверен, в том, что он до сих пор находится в абсолютном неведении о роли великого поэта и просветителя Шота Руставели в развитии и становлении грузинского народа.
Последним был некий Валера – старший инженер. Тому, что приехал именно он – я был удивлен несказанно. Валера был известен в нашем институте как человек, очень зависящий от спиртного, – и посылать его в Грузию было, без сомнений, огромной ошибкой. Кроме того, «женолюбие» этого человека обрастало правдоподобными (и не очень) легендами. Например, всем было «достоверно» известно, что он заставил одну из «снятых» на улице Горького девушек бесплатно помыть окна в его квартире. Как ты понимаешь, читатель, это «номер ультра-си» – так, кажется, говорят в цирковой среде.
Валера оказался необычайно хозяйственным – в первый же день заставил меня купить на рынке пару бараньих ног, сварил их, чем и обеспечил замечательный «перекус» в нашей квартире в общежитии на ближайшую неделю. Вечером, слегка надравшись, он признался, что купил за ящик портвейна право следующей поездки «на помощь Кузьме». Наслушавшись красочных рассказов вернувшегося из Тбилиси лаборанта Мудрика о той работе, которую нужно проводить в окружении грузинских красавиц, он так воспалился мечтами, что – заняв денег – откупил очередность.
Кстати, больше гостей из Москвы у меня не было – директор института опомнился и сказал, что «Кузьма сам справится». Вечерние приключения Валеры меня так достали, что уже через неделю я попросил своего научного руководителя отозвать его из Тбилиси – очень боялся, что сопьюсь. Да и кровной мести родственников обиженных им девушек тоже опасался.
Вечером того дня, когда я спровадил Валеру в Москву (он, кстати, нисколько на меня не обиделся – сказал, что очень вовремя, а то он уже старый для таких приключений), я – впервые! – пошел в ресторан в одиночестве. И, познакомившись с какими-то аборигенами, немного «загулял». Утром (с трудом продрав глаза) потянулся за сигаретой и зажигалкой. Но вместо нее нащупал только коробок спичек с дурацкой надписью – «Кузио о Важио». Я очень расстроился – у меня была замечательная зажигалка фирмы «Ронсон» с редким в то время пьезокристалом, которую мне подарил школьный приятель.
Немного придя в себя, я вспомнил некоторые эпизоды предыдущего вечера – и сильно разочаровался во встреченных мною накануне людях. Я-то думал, что они пригласили меня к их столу с открытой душой. А они хотели получить мою замечательную модную зажигалку...
Единственное, что примирило меня с действительностью, было то, что я вспомнил глаза мужика, который выманил «Ронсон», в тот момент, когда я вилкой царапал на заграничном чуде дарственную надпись – «Важио от Кузьмы».
К счастью, больше подобных меркантильных грузин я не встречал!
