Кузьма Стеклов. Оконная история в лицах (49)
В те годы в «Аэрофлоте» о компьютерах даже и не слышали, поэтому билеты выписывались вручную и не всегда грамотными и внимательными кассирами. А они делали массу ошибок.
Вот и мою очень простую фамилию «Стеклов» за первую поездку в Среднюю Азию кассиры переврали оба раза.
По пути в Душанбе я был «Стекло» (ну, это еще понятно), а вот из Душанбе я улетал уже как «Хренов» (что происходило в голове кассирши представить себе невозможно, я-то точно ее не посылал никуда).
Оформив после возвращения авансовый отчет, я – как и положено – передал его в бухгалтерию. Через пару часов меня вызвал директор и спросил, где я был последние три недели. Он сказал, что институт направлял меня в Душанбе, а я вместо этого отправил туда какого-то Хренова, а сам неизвестно где болтался. Я только после длительного объяснения понял, что директор так пошутил.
Что бы он сказал уже упоминавшемуся на страницах «Оконной истории...» Спиридонову, который в те же годы предъявил четыре билета в бухгалтерию своего предприятия? Там фамилии были разными все, причем правильной не было вообще.
Было три довольно понятных варианта – «Спирин», «Спиридов», «Спередонов». Однако была еще фамилия «Спередовой». Вот она-то как возникла, если и в те годы билеты выписывались по паспорту?
Пришлось мне подарить этому моему приятелю незнамо откуда появившуюся у меня пачку рекламной информации на лекарство «Сперидан (респеридон)», которые он теперь вручает время от времени в качестве визитных карточек. Мы выяснили потом, что это лекарство от острой шизофрении.
Вот такие дела – не знаю даже, как и закончить эту историю теперь...
А завершу я этот рассказ анекдотическим происшествием, которое якобы случилось с одним из родственников руководителя оконной фирмы (мне все-таки кажется, что это больше похоже не на реальную историю, а на анекдот).
Так вот, этот родственник в начале семидесятых годов прошлого века необычайно увлекся (как и многие в те годы) идеей воссоединения еврейского народа на исторической родине. Должен сказать, что тогдашние власти боролись с такими людьми, но победить в исторической перспективе желание самоопределения этой свободолюбивой нации не смогли.
И вот этот молодой человек – назову его Ильей – по достижении положенного возраста пошел в соответствующее учреждение для оформления паспорта. В те годы в советских документах имелась графа «национальность», которую заявитель определял сам.
(В скобках расскажу о том, что в семье моей бабушки было еще два ее брата. В 1918 году при оформлении первых советских паспортов все трое записали себе разные национальности. Моя бабушка сказала, что она русская – детей воспитывали в традициях русской культуры. Один ее брат стал украинцем – жили в те годы в Виннице, а другой – поляком, так как корни семьи тянулись из Польши. Родители у всех были одни, национальности – разные. А тот ее брат, который стал «поляком», в тридцатые годы попал только за эту «детскую шалость» на десять лет в лагеря.)
Так вот, на вопрос паспортистки о национальности Илья гордо сказал «иудей». Тетка очень странно на него посмотрела, но что-то написала и – после выполнения всех необходимых формальностей – вручила Илье паспорт, в котором в соответствующей графе красовалось «индей».
Молодой человек обнаружил эту ошибку только дома и очень веселился – говорил, что ни у кого в мире больше нет такой национальности. А что? По информации о последней переписи населения, в России есть несколько «хоббитов», «эльфов», «гномов», много людей других нетитульных национальностей!
Но для Ильи эта история не закончилась. В начале восьмидесятых годов он таки решился уехать в Израиль. И вот, после оформления бесконечных бумажек, ему было отказано в выезде – с формулировкой «человек неизвестной национальности».
Илья кинулся исправлять ситуацию и, в частности, ему посоветовали подделать запись в паспорте, обратившись в то же учреждение.
К счастью, паспортистка была еще не на пенсии и вспомнила Илью. Она сказала, что еще тогда не поняла, зачем молодой человек настаивал на такой странной национальности.
Когда Илья сказал, что она ослышалась, и произнес то, что хотел видеть в паспорте по буквам, пожилая женщина удивленно спросила: «Господи, а это еще кто?»
Когда ей объяснили, что это просто «еврей», она сказала: «Сам виноват – шибко умный!»
После долгих раздумий и обсуждений было принято Соломоново решение – в том же паспорте и – главное! – той же рукой появилась уникальная запись в соответствующей графе. «Индейский еврей».
Ведь если есть грузинские, бухарские, марокканские евреи – почему не может быть индейских?
Все официальные органы были удовлетворены компромиссом, и Илья уже давно живет в Иерусалиме. Не знаю только, сохранил ли он этот уникальный паспорт? Я бы сохранил!
Кстати, я выпросил себе старый паспорт, где было написано, что я женат на «Татьяновне Валерьевне» и изредка шантажирую этим свою благоверную.
