← пред. след. →


Верно, читатель, Веню – но в сопровождении двух китайских полицейских и, самое главное, по ту сторону границы. (Очень, кстати, забавно эта троица смотрелась – полицейские выглядели на Венином фоне школьниками младших классов, правда, с автоматами.) То есть, Веня еще не в Китае, а руководитель – уже в нем.

История умалчивает о том, каким образом этот ответственный – во всех смыслах этого слова – человек смог просочиться через сурово охраняемую государственную границу Китайской Народной Республики (а, главное, потом вернуться обратно).

Думаю, что ему было просто смертельно интересно, что же еще, какие испытания судьба приготовила нашему герою. Ну, пришли они в полицейский околоток, и тут выяснилось – злокозненный и ушибленный стюард Аэрофлота смог отомстить Вене только исподтишка, написав донос в полицию. Китайцам! На русском! А что еще от бывшего чекиста ожидать (виноват, это не про бывшего Президента и сегодняшнего Премьера!!!).

Да, забыл упомянуть, что в момент встречи нашего героя с пришедшим ему на помощь руководителем делегации только об одном думал Веня – сохранить хотя бы российский паспорт, зарубежный был уже в руках китайских околоточных. Практически в стиле советских шпионских фильмов документ был передан из рук в руки.

«Граница нужна для того, чтобы не перепутать нации. У нас, например, стоит пограничник и твердо знает, что граница – это не фикция и не эмблема, потому что по одну сторону границы говорят на русском и больше пьют, а по другую – меньше пьют и говорят на нерусском. А там?..»

(Венедикт Ерофеев «Москва – Петушки».)

Что же выяснилось? Действительно, стюард Володя решил наябедничать на Веню (пил, курил, ругался, дрался и т.д., и т.п.). Ну, к счастью, китайские полицейские ни на русском, ни на английском не понимают, поэтому руководителю делегации очень быстро удалось убедить официальные власти, что это навет. Да полицейским и самим очень хотелось отпустить Веню – такая уж у него положительная энергетика (да и размерами эти китайцы нашему герою и в подметки не годились). Этот международный инцидент был достаточно быстро, благополучно и бесплатно разрешен, но имел огромное значение как для нашего героя, так и для всех участвовавших в нем лиц.

Когда Веня узнал из-за чего – вернее, из-за кого – его задержали, он первый раз за все описываемое время вышел из себя по-настоящему. Его телефонные приказания своим подчиненным в знаменитом южном городе были немедленными и однозначными: «Рейс Аэрофлота из Пекина прилетает в Шереметьево послезавтра, стюарда зовут Володя, мелкий такой. Встретить, погрузить в багажник, отвезти к нам, одеть веревку на шею и пусть переплывает нашу речку туда – сюда, пока я не приеду!» Уверен, что наш добродушный герой отменил потом свое указание – очень это не в его стиле так над людьми издеваться. Да и видел я его потом – подобное злодейство оставило бы след в Вениных глазах (декабрь был, да и вернулся в свой город Веня только через три недели), – а я этого следа абсолютно не заметил.

Ну вот, все в порядке, все собрались, доехали до гостиницы и договорились встретиться через час, чтобы ехать на выставку. Час прошел, но к автобусу пришли не все. Да, конечно, не было нашего героя, но и оба китайских переводчика тоже исчезли. (В скобках следует отметить, что найти хорошего китайского переводчика, свободно говорящего на русском языке, в Пекине очень сложно, а в Шанхае фактически невозможно. Новое поколение предпочитает учить английский.) Переводчиков, практически без предварительных раздумий, решили искать именно в единственно правильном месте – в Венином номере. Там и нашли, естественно – они, так сказать, активно знакомились. При появлении руководителя делегации переводчики мгновенно забились под кровать, пришлось приложить массу усилий, чтобы их оттуда выковырять.

Смеетесь? Не верите? А зря – ты когда-нибудь пытался достать кошку из-под кровати, читатель? То-то же! При этом наш герой не помогал в поисках, а выдвинул свои аргументы. Он не собирается на выставку сегодня, а нужен же ему собеседник и переводчик для общения. Эти аргументы не произвели никакого впечатления на уставшего и уже практически озверевшего руководителя делегации – китайские переводчики были за шкирку препровождены к лифту. Но только стоило отпустить одного из них – нужно же кнопку лифта нажать! – как выяснилось, что на одного из них Венины аргументы (а может, оставшееся на столе) произвели очень сильное впечатление. И рванул он к нашему герою, запер дверь – и был немедленно уволен. Кстати, я тут подумал – а что было бы, если отпустили бы обоих? Осталось ли хоть в одном из них чувство ответственности?

А вечером выяснилось, что у нашего героя пропал обратный билет. А может быть, именно поэтому он и не попал на выставку? Ведь все последующие дни были заняты:

– поиском агентства Аэрофлота (было найдено довольно быстро, но без справки из полицейского участка они отказались восстанавливать билет);

– поиском полицейского участка, где понимали бы не то чтобы на русском – это абсолютно нереальная задача, а поняли бы на английском – плохом с обеих сторон – какую именно справку хотел получить наш герой. А он, по-моему, и сам не знал, что от него хотят – да и какой нормальный человек поймет эту бессмыслицу? (заняло больше одного дня – получена справка на китайском, поэтому никто до последней минуты не знал, что там написано и достаточно ли этого для восстановления билета);

– повторным походом в агентство Аэрофлота, где выяснилось, что справка нормальная, но билет они восстановить не могут. На резонный вопрос Вени – мол, почему? – ему показали полученный по факсу приказ вице-президента компании Аэрофлот, в котором нашего героя лишили аккредитации на основном отечественном авиаперевозчике до конца тысячелетия. Вот ведь каким гадом оказался стюард Володя! Правду говорят – бывших чекистов не бывает!

И вот после этого удара наш герой решил присоединиться к группе, которая в этот день находилась по дороге к Великой Китайской стене. Он догнал их на такси, пересел в автобус и вместе с коллективом (многие, кстати, очень переживали за Веню. Хотя, справедливости ради, следует отметить, что не все) доехал до этого чуда света. Доехал, увидел, не выходя из автобуса, спросил – это она? Получив положительный ответ, мгновенно уснул – просто очень устал и нанервничался, наверное.

«Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец, насквозь и как попало – и ни разу не видел Кремля.

Вот и вчера опять не увидел, – а ведь целый вечер крутился вокруг тех мест, и не так чтоб очень пьян был…»

(Венедикт Ерофеев, «Москва – Петушки».)

А на следующий день вся делегация – за исключением нашего героя и его заместителя – уезжала в Москву. Веня пришел проводить коллег, но сказал, что Ассоциация АПРОК очень плохо организовала поездку – мало времени и он ничего не увидел. Вот так. Но сопровождалось это прощание еще одной абсолютно феерической историей, достойной именно нашего героя.

Веня пришел провожать коллег не один – с ним были один большой омар (держал за клешню в левой руке) и один мелкий китаец (держал под мышкой правой руки). Омар молчал, китаец тихо (уже) верещал. На удивленные (но, наверное, резонные) вопросы отъезжающих: «Что ты делаешь, Веня? Что это?», герой этой поэмы отвечал, что проводит эксперимент. Мол, ему сказали, что омар может жить без воды около пяти часов. А ему интересно, кто будет жить дольше – омар без воды или китаец без водки (кажется, это был тот самый уволенный в первый же день переводчик). К сожалению, делегация очень спешила и не смогла увидеть результаты этого «эксперимента века». Но все оценили пытливый склад ума нашего героя. Поверь, читатель, не каждый из нас смог бы придумать абсолютно новый опыт в стиле «А кто сильнее – слон или кит?» (по-моему, это из Льва Кассиля).

«Да знаете ли вы, сколько еще в мире тайн, какая пропасть неисследованного, и какой простор для тех, кого влекут эти тайны! Ну вот, самый простой пример: отчего это, если ты с вечера выпил, положим, семьсот пятьдесят, а утром не было случая похмелиться – служба и все такое – и только далеко за полдень, промаявшись шесть часов или семь, ты выпил, наконец, чтобы облегчить душу (ну, сколько выпил? Ну, допустим, сто пятьдесят) – отчего твоей душе не легче?»

(Венедикт Ерофеев, «Москва – Петушки».)