Кузьма Стеклов. Оконная история в лицах (25)
Провести сегодня любую международную конференцию в России (даже большую) – раз плюнуть! Говорю это, исходя из собственного богатого опыта. Было бы желание, были бы помощники, были бы спонсорские деньги, интересная тема и понимание того, что вы хотите получить «на выходе».
Совсем не так просто было двадцать лет назад. Непросто, ужасно противно зачастую, но и безумно весело временами!
В октябре 1990 года я принимал участие в организации довольно крупной международной конференции по естественному освещению.
Для многих зарубежных специалистов было страшно интересно приехать в то время в Советский Союз (слово «страшно» здесь я употребляю в обоих смыслах). Именно поэтому – при поддержке Международной комиссии по освещению – участниками конференции стали около пятидесяти ведущих зарубежных специалистов из США, Великобритании, Канады, Японии, Франции, Швеции, ФРГ, ГДР, Чехословакии, Таиланда, Китая, Индии, многих других стран, которые я уже забыл.
Сначала мы страшно радовались такому интересу к нашему мероприятию, но – столкнувшись с тогдашними официальными правилами и требованиями – пришли в ужас.
Читатель, поверь мне, ты не представляешь себе – сколько согласований и разрешений требовалось в то позднее советское время для проведения международной конференции в Москве! Только нашего желания, подтвержденного, кстати, решением Международной комиссии по освещению, для ее проведения было абсолютно недостаточно.
Да, конечно, мы уже убедили и директора своего института, и Национальный комитет МКО в целесообразности этого мероприятия. И были уверены, что все в порядке. Однако, выяснилось, что это только начало.
Далее было необходимо написать обоснование (насколько я помню – страниц на 15) и согласовать в ведущем ведомстве – для нашего института это был Госстрой Союза. Только я ходил в означенное ведомство раз десять – при этом каждый чиновник требовал внести в обоснование свои дополнения.
Окончательное решение принимал заместитель председателя самого Госстроя, а это была в те годы очень большая величина (только для информации – будущий первый Президент Российской Федерации Борис Ельцин был в то время тоже заместителем председателя этого ведомства. Кстати, очень забавно, что и Совет Федерации и Государственная Дума РФ занимают сегодня бывшие здания Госстроя СССР. Может быть, у Ельцина, который и перевел эти организации по новым адресам, остались какие-то претензии к строителям?).
Далее нужно было подготовить письмо от председателя Госстроя СССР председателю Государственного комитета по науке и технике.
Это были еще более долгие согласования – по секрету мне шепнули, что ГКНТ получает соответствующее разрешение в КГБ СССР. Все эти организации должны включить предлагаемую конференцию в свои планы. Когда (кажется, через три месяца) мы получили все нужные разрешения и согласования – оказалось, что это только начало. А вся команда к тому моменту уже безумно устала.
В те годы все письма, которые мы отправляли за рубеж, было необходимо согласовывать с международным отделом Госстроя СССР. Я уже говорил, что в результате приехало к нам около пятидесяти зарубежных специалистов – поэтому очевидно, что письма мы рассылали не менее чем двум сотням человек.
Так вот, каждое это письмо (несмотря на однотипность) утверждал чиновник из нашего ведомства. А так как со знанием языка у него были проблемы (да и по существовавшим в те годы правилам), все письма сопровождались их полным переводом на русский язык. Дальнейшая переписка со специалистами, выразившими интерес (их было около ста) занимала массу времени – мы ведь действовали в соответствии с вышеприведенным идиотским алгоритмом.
Если ты можешь представить себе, читатель, что электронной почты тогда еще не было, а пользоваться факсом, который имеет выход на международную связь, можно было только из помещения международного отдела Госстроя СССР – ты поймешь весь кошмар нашего положения! Почтой мы отказались пользоваться с самого начала – спрогнозировать время доставки корреспонденции в Лондон (к примеру) и обратно в те годы было еще более невероятно, чем сегодня.
Но и это не все.
Зарубежных гостей можно было размещать только в интуристовских гостиницах. А подходящих отелей и номеров в Москве в то время было немного (да и сегодня не так чтобы есть их излишек). И мы согласовывали как сроки нашей конференции у руководства Интуриста (и очень боялись, что в требуемые нам дни все будет занято – пришлось бы проходить все согласования по второму разу), так и обязательные экскурсии в сопровождении интуристовских гидов.
Печать элементарной программы конференции была возможна только в специально разрешенном месте и – непременно только после утверждения всего текста в Главлите (до этого было необходимо получить примерно десяток предварительных согласований и печатей). Было необходимо также открыть специальный валютный счет во Внешэкономбанке (кажется) для приема организационных взносов в валюте – и прочая, и прочая, и прочая...
Вот сейчас, читатель, я и понял еще одну причину, по которой СССР почил в бозе – чрезмерное количество согласований ВСЕГО (хотя, говорили мне, что в эпоху застоя было еще хуже). Если бы мы изначально знали, с чем столкнемся – никогда бы не взялись за организацию международной конференции!
Я привел все эти страшно занудные подробности, свидетельствующие о сложности организации конференции в 1990 году, только для того, чтобы показать – в каком состоянии мы находились в тот момент, когда начали прибывать иностранные гости (с советскими коллегами было значительно меньше проблем. Правда, когда нам «не рекомендовали» приглашать нескольких отечественных специалистов, мы поняли, что без внимания «органов» мы не остались.). Мы были, поверь, – как теперь принято говорить – «никакими».
А теперь несколько забавных историй, которые запомнились после проведения Международной конференции «Естественное освещение».
