← пред. след. →


Читатель, следующие новые истории (ориентировочно целых три штуки) будут посвящены удивительной и непонятной большинству представителей homo sapiens (за исключением огромного числа обитателей этой страны) – Китаю.К сожалению, я не успел их закончить – очень много обычной и не очень работы навалилось, а я очень требовательно отношусь к тому, что выходит из-под моей клавиатуры (раньше говорили, как ты помнишь, «из-под пера»). Поэтому (прошу прощения у тех, кто смог купить – получить первое издание моей «Оконной истории в лицах»), для введения в восточную атмосферу, я попросил редакцию опубликовать сейчас рассказ об одном из моих любимых приключений (и замечательном герое). Действительно, он был опубликован в книге, но, насколько я помню, на «просторах Интернета» еще не появлялся. А книжка есть не у всех (кстати, желающие могут до сих пор ее приобрести у автора – некоторое количество экземпляров у меня еще имеется).

Очень надеюсь, читатель, что после того, как я разберусь с текущими делами, а ты проникнешься китайской атмосферой, новые истории из современной жизни Поднебесной тебе придутся по вкусу.

Перед описанием этих событий я специально перечитал бессмертную повесть Венедикта Васильевича Ерофеева «Москва – Петушки». И уже в который раз понял, что Веничка, как его называют все – даже те, кто не был с ним никогда знаком, написал гениальную и пронзительно чистую книгу о бессмысленности жизни «лишнего» человека (может быть, кто-то помнит, что это понятие было введено в русскую литературу замечательным русским писателем И.С. Тургеневым) в 60–70-е годы прошлого, ХХ века. И – в то же самое время – эта повесть говорит о безумном желании вырваться из удушающей паутины такого существования. Но и – о невозможности этого... Куда же деваться!

Если кто-то не читал (или не помнит) – пожалуйста, прочтите эту книгу! Я буду в моей, можно сказать, поэме использовать некоторые цитаты из Венички.

Итак, наша эпическая история начинается с фигуры главного героя. Он достоин того, чтобы его так величали. Теперь нужно как-то обозвать этого человека. Не могу я его настоящее имя открыть – заклюют сразу мужика поклонницы и любители автографов.

Итак, она звалась... Нет, это не ваш доброжелатель – Кузьма Стеклов, это, конечно же, А.С. Пушкин. А героя, давайте, будем называть в этой истории Веней Дороховым.

Я понимаю – казаков с таким именем найти практически невозможно, но чего не сделаешь для друга ради сокрытия его настоящего имени, да и Ерофеев навеял...

Кстати, я прислал моему герою первый вариант этой истории перед тем, как публиковать, – боялся, что он обидится. И что ты думаешь, читатель, он сказал? «А, может быть, ты мое настоящее имя назовешь?» Нет, не могу – мои истории предполагают абсолютную анонимность и некоторую загадочность.

Итак, мой друг – сорока с чем-то летний двухметровый казак. Веселый, очень толковый (владельцем серьезной и успешной фирмы просто так не станешь!), широкий (в смысле совсем не жмот – не может настоящий казак жмотом быть!), необычайно общительный (да и как могут быть мои друзья необщительными?).

Но, к сожалению, и на Солнце бывают пятна – не любит Веня на самолетах летать, боится очень. С этого все и пошло. Совсем не так, как предполагалось.

От знаменитого южного города до Москвы, откуда и начинается наш путь в Китай, да и сама повесть «Москва – Пекин», ехать на поезде около 20 часов. И все это время лезут в голову думы дурные о девятичасовом перелете от столицы нашей Родины до средоточия Поднебесной...

Не спится, дрожь и томление во всех членах... Вот и не спал Веничка все время, вот и коротал его со своим заместителем – то в купе, то в ресторане. А уж скольким было залито это самое томление души в ожидании самого страшного...

Вот здесь, как мне кажется, и самое место для первой цитаты.

«Так. Стакан зубровки. А потом – на Каляевской – другой стакан, только уже не зубровки, а кориандровой. Один мой знакомый говорил, что кориандровая действует на человека антигуманно, то есть, укрепляя все члены, ослабляет душу. Со мной почему-то случилось наоборот, то есть, душа в высшей степени окрепла, а члены ослабели, но я согласен, что и это антигуманно. Поэтому там же, на Каляевской, я добавил еще две кружки жигулевского пива и из горлышка алб-де-десерт.

Вы, конечно, спросите: а дальше, Веничка, а дальше – что ты пил? Да я и сам путем не знаю, что я пил. Помню – это я отчетливо помню – на улице Чехова я выпил два стакана охотничьей. Но ведь не мог же я пересечь Садовое кольцо, ничего не выпив? Не мог. Значит, я еще чего-то пил».

(Венедикт Ерофеев, «Москва – Петушки».)

Ну и приехали они в Первопрестольную, потом в Шереметьево – а до общей встречи еще семь часов. Но спать все равно невозможно. Как же эти железяки летают? Ведь тяжелее воздуха, значительно тяжелее, да и крыльями не махают... И два мотора всего в этих американских самолетах. А наши ИЛы-то где? Там ведь четыре мотора – если один откажет, то на трех долетим... А тут – сразу минус половина... Господи, да зачем мне в Китай-то лететь? Ну и что нам сейчас делать? Как что – в бар идти, конечно! Вон их сколько в зарубежных воротах нашей Родины!

«– Спиртного ничего нет, – сказал вышибала… Я, хоть весь и сжался от отчаяния, но все-таки сумел промямлить, что пришел вовсе не за этим. Мало ли за чем я пришел?

– Ну, как, надумали? Будете брать что-нибудь?

– Хересу, пожалуйста, 800 грамм.

– Да ты уж хорош, как видно! Сказано же тебе русским языком: нет у нас хереса!

– Ну... я подожду... когда... будет...

– Жди-жди... Дождешься!.. Будет тебе сейчас херес!»

(Венедикт Ерофеев, «Москва – Петушки».)

Ну, сейчас-то обстановка в барах и ресторанах, конечно, значительно лучше и проще – были бы деньги, а они были в карманах у Вениного заместителя, «живого кошелька». Поэтому подготовка к полету продолжалась.

А вот и группа попутчиков начала собираться. Ну что – по последней? Ага – и на регистрацию, паспортный контроль и в Duty Free, конечно... Ведь свое, родное, южное, в багаже – на всякий случай, мало ли что в Пекине произойдет, что-то непредвиденное, а лететь-то почти девять часов! А-а-а, вот и водка Finlandia, чистая, как слеза! То, что надо, берем! Как одну, ты что? Нас же трое! Ну вот, и отлично. А теперь в самолет. Нет, я посередине сяду, вы по краям – хочу чувствовать друзей по бокам, так приятнее. Чего-то вы, мужики, квелые какие-то... О, полетели! Пора – а то, глядишь, и не успеем!

«И немедленно выпил».

(Венедикт Ерофеев, «Москва – Петушки».)

При перепечатке информации обязательна активная ссылка на www.tybet.ru